Узнав правду о своём происхождении и причину того, что информацию о существах он схватывает на лету, Джаред почувствовал себя... Знаете, неполным. Оно и не мудрено: часть его жизни, важную, ценную, у него отняли. Он не хотел бы, конечно, зваться Охотником, да и мрачные воспоминания о том же Рейнольде Дамере нельзя назвать хорошими, но это была ЕГО память. ЕГО плохие воспоминания. Это была ЕГО семья. И лицо настоящего папы, настоящей мамы, старшей сестры и Винсента преследуют его даже во сне.

Ей хочется доказать миру, что и Охотники заслуживают справедливости. Она пока никому не говорила, но она готовится к тому, чтоб выступить с проектом об Охотниках и о том, что их социальная адаптация так же возможна. Может, не со всеми, не всегда это "прокатит", но с некоторыми-то точно. И она даже готова рассказать свою историю во время этого выступления.

На Гонце висит особенное заклинание молчания, из-за которого он не может рассказывать о личных делах всех, кто владеет его горнами, если только они сами не разрешат. Из-за этого он и горны...весьма полезны. Особенно когда речь идёт о не самых лицеприятных делах владельцев. Стоит его спросить о том, о чём он рассказать не может, как он неизменно отвечает: "Печатью скреплены уста мои."

Разум и желания Воланда - это шкатулка-головоломка, разгадать которую пока никто не смог. Он всегда на виду и никогда не исчезает с поля зрения надолго, но так выходит, что никто толком и не может сказать, чем же он занят на самом деле.
Грядут новые выборы и новые волнения. Долгая партия в покер, в которой собрались отменные лжецы. Но сравнится ли кто-то по мастерству игры с самим Воландом?

Повелитель Лоа, глава одного из сильнейших пантеонов фолксов, вполне способного потягаться по могуществу (хоть и не по численности) с Благим Двором. Несмотря на то, что технически богом Папа Легба никогда не был, в древности африканские племена поклонялись ему и прочим Лоа как божествам, а в последние несколько сотен лет могущества у верховного духа Вуду куда больше, чем у "настоящих" богов.